В каждом городе есть места, связанные с определенными историческими событиями. Например, когда слышишь о Сенатской площади в Санкт-Петербурге, невольно вспоминаются декабристы, а если заходит речь о Волоколамском шоссе в Москве, на ум приходит подвиг генерала Панфилова. Но редко когда в уездных городах встречаются такие места, по которым можно отследить изменения истории нашей страны на протяжении столетий. Тем не менее, в Саратове такое здание есть. Это Саратовская тюрьма (ныне – СИЗО №1), расположенная на пересечении улиц Астраханской и Кутякова.

За свою почти двухсотлетнюю историю через стены «казенного дома» прошли сотни самых разных людей – от дезертиров с кавказской войны и революционеров-народовольцев до красных комдивов, священников и академиков. Изменения политической ситуации в России, появление новых общественных и протестных течений отражалось и здесь.

ОТ ОСТРОГА ДО ЗАМКА

Первые сведения о существовании в Саратове тюрьмы (тогда – тюремного острога) относятся к временам восстания Емельяна Пугачева. Самые ранние упоминания о существовании этого учреждения, сохранившиеся в архивных документах, относятся к маю 1774 года. В протоколе допроса Иван Мамаев (заключенный – бывший войсковой писарь, дезертировавший из своей части), рассказывает о том, как вместе с Пугачевым сидел в Казанском остроге. Кстати, допрошенный упомянул, что два года назад сидел в Саратовском остроге, то есть в 1772 году, и это самое раннее документальное подтверждение его существования.

Уже после подавления Пугачевского бунта есть сведения, что именно в Саратове находились в заключении многие его активные участники. В частности, наш земляк, купец «из первостатейных» Федор Кобяков. Согласно данным архивов, он добровольно перешел на сторону восставших, воевал вместе с ними, а после битвы под Черным Яром, когда армия бунтовщиков была разгромлена, вернулся в Саратов и сдался местным властям. Кобяков, как сообщает архив, был публично бит на площади плетьми, после чего освобожден.

Уже в начале следующего века острог, располагавшийся на современной улице Гоголя в районе между ул. Радищева и Рахова (точнее установить его местоположение сейчас не представляется возможным), сильно обветшал и был снесен. И именно с этого момента начинается история Саратовского «тюремного замка», расположенного в привычном нам месте, – на пересечении Астраханской и Кутякова. Точная дата его строительства неизвестна. Однако из почерпнутых в архивах сведений удалось установить, что построен он был в период, когда саратовским губернатором был князь Алексей Голицын. Так как он руководил губернией с декабря 1826 года по декабрь 1827 года, именно этот промежуток принято считать «днем рождения» тюрьмы.

Построена она была в центре квартала, ограниченного с четырех сторон улицами Камышинской (ныне – Рахова), Московской, Цыганской (Кутякова) и Царевской (Пугачевской). Там же был построен дом смотрителя замка, который жил вместе с другими работниками при тюрьме. Несколько позже, в 1833 году при замке была возведена домовая церковь. Надо учитывать, что тогда это была самая окраина Саратова, жилые дома доходили только до современной улицы Чапаева, и трехэтажное каменное здание было возведено практически за городом. Заключенных в тюремный замок доставляли пешим порядком или подводами по непролазной грязи.

Самые первые упоминания о надзирателях городской тюрьмы встречаются в книге саратовского писателя-демократа Михаила Воронова. Он писал, что в 1843 году его отец Алексей Воронов был смотрителем тюремного замка. Тем не менее, архивных записей об этом не сохранилось, и в документах самые первые подтвержденные данные о начальнике здешнего тюремного замка относятся к 1858 году. Тогда ее смотрителем стал Василий Пахомович Набойщиков.

СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Во второй половине 19 века тюремный замок был переименован в губернскую тюрьму. И контингент туда подбирался соответственный – преступники, беглые солдаты. Кстати, стоит рассказать об интересной особенности – в те времена заключенных не брили наголо. Вместо этого им обстригали половину волос. Если брили справа – это означало, что заключенный ссыльно-каторжный, а если слева – арестованный бродяга.

Резко изменился контингент «постояльцев» тюрьмы в 1870-х годах, когда туда в довольно большом количестве начали поступать участники протестных движений, или, как их называли «политические арестанты». Для них была даже оборудована специальная «секретная» камера. Среди известных личностей, оказавшихся в стенах губернской тюрьмы в этот период, можно отметить обеих сестер Владимира Ленина. И если Анну Ульянову быстро отпустили, то Мария провела в ее стенах несколько месяцев.
Также именно в нашей тюрьме сидел голова города Камышина Виктор Ткачев, арестованный за вольнодумство и сочувствие социал-демократам, и последний саратовский губернатор Сергей Тверской, напротив, бывший убежденным монархистом и за это указом Временного правительства отправленный в заключение вместе со всем аппаратом (более 300 человек).

На попечение надзирателям попало также много саратовских революционеров, особенно после 1905 года. В их числе, кстати, оказались и бомбисты. Взорвать они хотели Александра Гумберта, бывшего тогда начальником тюрьмы. Он славился суровым нравом, известным и заключенным, и надзирателям. Именно его перу принадлежал приказ, запрещающий женам сотрудников тюрьмы, ходатайствовавшим за своих мужей, приходить для решения вопросов к ее начальнику. Прославился и таким новаторством – во время его время работы был случай, когда один из заключенных бросился в лестничный пролет и погиб. Гумберт обратился в первопрестольную с предложением, чтобы все пролеты были зарешечены, что и было сделано.

Именно в его время при допросах заключенных в тюрьме начали использовать специальные пыточные кожаные куртки (сохранившийся экземпляр находится в Саратовском краеведческом музее) и смирительные рубашки. Куртку смачивали водой, в нее упаковывали человека, заворачивали ноги и руки, связывая их между собой, и оставляли. Это, по показаниям заключенного Якова Короткова, было весьма мучительно, и немногие могли выдержать подобную пытку.

В те времена из тюрьмы было совершено немало побегов, один из которых произошел незадолго до революции. Несколько заключенных обезоружили охранников, сбежали и укрылись в яблоневом саду, находившимся на территории нынешнего училища МВД. Дерзкий побег вызвал бунт, который удалось подавить только после применения пулеметов.

Сразу после революции была объявлена всеобщая амнистия, и практически все заключенные были отпущены. Тем не менее, уже в ближайшие годы Саратовская тюрьма была полностью заселена новыми «постояльцами».

ПРИГОВОР: РАССТРЕЛ

О том, как в Саратовской тюрьме прошли послереволюционные годы, сохранилось мало сведений. Известно лишь, что в период гражданской войны прямо во дворе исправтруддома №1 (так она тогда называлась), было проведено несколько расстрелов «неблагонадежных». Несколькими годами позже, когда начались гонения на священнослужителей, в ее стенах провел два месяца епископ Вольский Григорий (Козырев).

Намного больше известно о 30-х годах прошлого столетия, которые сейчас принято называть временем сталинских репрессий. В тот период через Саратовскую тюрьму прошло множество священнослужителей, ученых, писателей, военачальников, политиков, философов. И многие закончили здесь свои дни. Так, в 1937 году в тюрьме содержался ныне причисленный к лику святых священномученик Петр Павлодарский, расстрелянный в том же году в Казахстане, а в 1938 году в застенках НКВД закончилась жизнь известного почвоведа и агронома Николая Тулайкова.

Новая череда репрессий прокатилась в первые годы войны. Именно тогда с допроса в Саратовской тюрьме не явился писатель-сатирик Михаил Козырев, умер в тюремном госпитале выдающийся генетик Николай Вавилов. Последние дни перед расстрелом провели в стенах этой тюрьмы многие боевые офицеры, признанные неблагонадежными. Это и командующий Военно-воздушными силами Северо-западного фронта комкор Евгений Птухин, и герой Советского Союза полковник Петр Пумпур, сражавшийся с фашистами в Испании, и многие другие.

Доподлинно не известно, где они закончили свои дни, но сотрудники архива считают, что приговоры приводились в исполнение в подвале одного из корпусов, после чего тела вывозили в овраг за Воскресенским кладбищем. До сих пор неизвестно, где точно упокоились многие известные и выдающиеся деятели советской эпохи, попавшие в жернова репрессий. В память о них на месте их предполагаемого захоронения установлен крест.

***
Сейчас в Саратовском СИЗО №1 мало что напоминает о тех страшных годах. Ежегодно через него проходит несколько сотен осужденных лиц или людей, обвиняемых в совершении различных преступлений. Побывали в его стенах немало современных криминальных «знаменитостей» – воров в законе. Но до сих пор работники СИЗО и осужденные, занятые на работах, периодически находят своеобразные приветы из прошлого. Например, написанную несколько десятилетий назад «маляву» – письмо, замурованное в стену, или кусок деревянного водопровода, построенного здесь еще в 1856 году, а недавно и вовсе предмет, с которым тюрьма обычно ассоциируется, – старинные кандалы… В СИЗО создан свой музей, рассказывающий почти о двухсотлетней истории этого учреждения. Пусть зачастую недоброй и в отдельных случаях заслуживающей осуждения, но неразрывно связанной с судьбой России.

Источник: газета "Взгляд"