Вокруг его имени все еще рождаются легенды, роятся слухи и домыслы, опостылевшие ему при жизни. Он не оставляет равнодушными даже тех, кто его творчества не принимает, но не может не задумываться над социально-культурным феноменом поэта. Так каким же он был, Владимир Высоцкий?

Первоклассник Володя Высоцкий на всю жизнь запомнит время, когда «возвращались отцы наши, братья по домам — по своим да чужим». Среди них были те, кто через много лет станут бережно хранить пластинки и магнитофонные записи с военными песнями Высоцкого, слушать их в праздник Победы.

Любовь к музыке — тоже с детства. Этим он обязан Евгении Степановне — жена отца, ставшей для него второй матерью. С. В. Высоцкого направили служить в немецкий город Эберсвельде. Два года Володя учился там.

Семья жила в Москве, на Первой Мещанской улице (ныне проспект Мира), в большой коммунальной квартире. Здесь царила дружба. Маленький Володя заходил в любые комнаты, его встречали лаской, играли с ним, угощали немудреными гостинцами. Может быть, именно тогда уже зрела в нем та по-детски светлая и непосредственная доброта, что обнаружила себя в самых «свирепых» его песнях? А рано проявившийся интерес к людям позже позволил ему без особого труда «врастать» в образы героев своих стихов.

Итак, отец его — кадровый военный. Закончил академию связи. Ветеран войны. Мать Нина Максимовна до выхода на пенсию работала бухгалтером в одном из столичных НИИ, Пока муж был на фронте, она с сыном находилвсь в эвакуации в Бузулуке. Сразу после войны родители разошлись,— жизнь сложна.

...Большой Каретный переулок (ныне улица Ермоловой). После уроков из дверей 166-й школы выбегал скуластый паренек с печальными глазами. Дел всегда много — закончить стенную газету, успеть в драмкружок. А дома ждет гитара.

На дворе 1955 год. 10-й класс, время выбора. «Плыл куда глаза глядели — по течению». Он мечтал, брал первые аккорды и читал. Читал запоем.

Поступил на механический факультет МИСИ, Через полгода ушел оттуда, чтобы сдавать экзамены в театральное училище. Точнее — в три одновременно. «Пора вступлений и прелюдий» проходила. Вдали уже маячило предназначение.

— Особых талантов мы в Володе тогда не замечали,— говорит Семен Владимирович.— Я видел его офицером или инженером, а театр — так, увлечение. Поэтому для нас было неожиданностью, что его приняли в Школу-студию МХАТа. Приняли, несмотря на замечание одного из экзаменаторов: «Чувством ритма владеет отлично, но голосовых данных не имеет».

Учителями Высоцкого были П. В. Массальский и А. М. Комиссаров. Занятия чередовались с репетициями и бурными дискуссиями об искусстве, поэзии, жизни, Все чаще его видели с гитарой. Все чаще напевал он что-то свое.

— Незадолго до окончания школы-студии,— вспоминал
Владимир, — я услышал Окуджаву н вдруг понял, что
такая манера — напевать свои стихи под ритмы гитарные, даже не под мелодию, а под ритмы — усиливает поэзию, которой я уже увлекался тогда... Писал для своих друзей, для наших «капустников» в студии.

1959-й, Режиссер В. Ордынский пригласил его на роль студента Пети в фильме «Сверстницы». Это — дебют в кино. В 1960 году он заканчивает школу-студию, его принимают в труппу Театра имени А, С. Пушкина. Через три года он переходит в Московский театр миниатюр. Поиск своего места в искусстве продолжается. Нелегкий, порой мучительный поиск.

Непросто складывается и личная жизнь. Высоцкий женится на актрисе Людмиле Абрамовой, с которой познакомился на съемках фильма «713-й просит посадку». Она становится матерью двух его сыновей — Аркадия и Никиты. Через несколько лет в его жизнь входит французская актриса Марина Влади.

Марина Влади — дочь русских эмигрантов. Дебютировала как актриса в одиннадцать лет. Через пять лет, исполнив главную роль в фильме «Колдунья», стала известка во всем мире. Марина Влади, как один из руководителей ассоциации «Франция — СССР», много раз приезжала в Москву. Когда журналисты спрашивали, чем привлекает ее Москва, неизменно с улыбкой отвечала; «Прежде всего тем, что здесь я познакомилась с моим мужем Владимиром Высоцким»

Апрель 1964 года стал важной вехой в творческой биографии Высоцкого — он пришел в Театр драмы и комедии на Таганке, Его будущая партнерша А. Демидова вспоминала, что, когда впервые увидела Высоцкого, тот улыбался во все лицо. Стоял на лестнице в фойе театра и пел — не кому-то одному, а всем, всему миру — о цветах на нейтральной полосе. Осенью он уже играл в брехтовском «Добром человеке из Сеэуана». Впереди были шестнадцать лет работы и шестнадцать лет жизни

Первые отклики в печати на его пески были сердитыми. Обвиняли, например, в романтизации уголовного мира. Суждение было вряд ли справедливым.

Строгие критики не желали видеть, что люди стосковались по нежным, трепетным чувствам. Образность стихов Высоцкого шла от детства, в котором были ордера на сандалии, бублики «на шарап», драки за штабелями дров, И «гимны» улицы — «Мурка», «Гоп со смыком»... Но время показало, что выросшие дети не стали от этого хуже.

Для Высоцкого сочинение псевдоблатных песен было, если хотите, игрой. Молодой актер как бы учился говорить от имени социального слоя, к которому никогда не принадлежал. Впрочем, быть может, еще не сознавая своей популярности, он в какой-то момент слишком увлекся этой игрой. Так или иначе, сам Высоцкий не раз повторял; «Ни от одной своей песни я отказаться не могу». И добавлял: «Разве что от тех, которые мне приписывают».

Лексика Высоцкого, как писал поэт Александр Межи-рое, принадлежит времени, напуганному пафосом, когда нарочитая грубоватость противостояла песенкам — кон-фетнам с лубочными картинками и песням псевдопатетическим, Настоящий художник избегает фальшивой патетики, ибо нигде так не удобно прятаться и проявляться неискренности, корысти, фарисейству, как за ее дешевым блеском. Однако без настоящей патетики искусство было бы неполноценным. Высоцкий как бы с двух сторон преодолевает эту фальшь; «сверху» — подлинным пафосом песен, например, военного цикла, и «снизу» — остроумной издевкой, после которой от лжепафоса не остается камня на камне.

Объективной оценке личности и творчества Высоцкого, как уже говорилось, мешают домыслы, сплетни и слухи — устоявшиеся, кочующие, видоизменяющиеся.

Высоцкий остро понимал, что его место в России, только в России. Потому что мучившая его боль не могла быть до конца понята ни в какой иной земле.
В связи с этим сошлюсь на свидетельство еще одного большого поэта. В беседе с автором этих строк Булат Окуджава говорил:

— Если отталкиваться от поговорки «Не выноси сор из избы», то я придерживаюсь точки зрения, что его выносить нужно как можно раньше и как можно в больших количествах, потому что иначе сора накопится слишком много. Тогда придется захватывать чужую избу — жить в своей будет невозможно. Думаю, Высоцкий относился к категории истинных патриотов, которые считают, что избу нужно от сора очищать, не обращая внимания на то, что скажут соседи..

По природе своей талант Высоцкого глубоко народен. Доказательство тому не только его образная система, в которую органически вплетаются «осовремененные» персонажи русских сказок, метафоры, построенные на фольклорной основе. Главное в другом. Бичевание пороков у него неотделимо от твердой веры в способность человека подняться, воспрянуть из самых, казалось бы, безнадежных жизненных пропастей: «Хрть какой — доберись, добреди, доползи...», «...конец мой — еще не конец: конец — это чье-то начало».
Вера эта зиждется на ясных и вечных нравственных принципах. По Высоцкому, они могут со временем видоизменяться внешне, но в основе своей — неизменны.

Наряду с вольным или невольным принижением значения творчества Высоцкого существует другая крайность— идолопоклонство. Как правило, оно исходит от тех, кто при отборе «культурной пищи» ориентирован исключительно на моду. За таким отношением — узость взглядов, агрессивное невежество, демонстративное «ничего, кроме (в данном случае) Высоцкого».

Не из пустоты возникли его песни. В них отразилась надрывная искренность Франсуа Вийона, язвительная печаль Саши Черного, крыловское лукавство. После театральных постановок «Пугачева» и «Послушайте!» в плоть и кровь Высоцкого вошла поэзия Маяковского и Есенина. Разумеется, личность его формировалась и под влиянием людей, его окружавших. Среди них было немало писателей, поэтов, художников, композиторов. Жизнь бескулисных кулис родного театра, впечатления от гастролей и концертов, общение с сотнями и тысячами людей -— все это преломлялось через его художническое восприятие, питало и стимулировало его творчество.

Высоцкий отвергал всякие попытки проникнуть в его личную жизнь. Чувствовал: за этим нередко прячется оскорбительное старание окружить его имя скандальными «подробностями». Иронично злой ответ на назойливость окружающих — песня «Я все вопросы освещу сполна»:
. Да, у меня француженка жена, Но русского она происхожденья. Нет! У меня сейчас любовниц нет. А будут ли? Пока что не намерен. Не пью, примерно около двух лет. Запью ли вновь? Не знаю, не уверен.

Болью и тревогой пронизана песня «Ахиллес», где фантазия представила «посмертное» предательство лжепоклонников, не дававших ему покоя при жизни: «Мой отчаяньем сорванный голос превратили в приятный фальцет...»

Номер домашнего телефона по его просьбе изъяли из театрального справочника. Навязчивые посетители стали приходить прямо домой. Хотелось сочинять, он был переполнен новыми стихами, песнями, а его уговаривали выступить там-то и там-то. Он пытался исчезнуть. Во время гастролей в Одессе жил не в гостинице — у знакомых, в цирке...

Мещане видели в песнях Высоцкого знакомые картинки из собственной жизни. Они с восторгом принимали их автора «за своего», «Вани» и «Зины» бурно веселились, слушая «Диалог у телевизора». «Сереги» умирали со смеху при первых строчках «Милицейского протокола». Присущее ограниченности самодовольство и высокомерие мешали почувствовать глубинную точность сатиры Высоцкого, понять ее истинную направленность.

...Шло время, «Мальчик, поющий всеми миру», превратился в умудренного жизненным опытом человека, знающего, что такое боль и гнев, любовь и страдание. Был сыгран «Гамлет», всегда заставлявший актера-поэта вновь и зноеь духовно «собираться». Стало очевидно: его песни — не увеселение. И не пустая забава, В авторе «Горизонта», «Чужой колеи», «Коней привередливых», в авторе таких песен, как «Мы вращаем землю», «Смерть истребителя», «Я не люблю», иные прошлые почитатели перестали узнавать человека, с которым, как им казалось, они могли быть запанибрата. Да, продолжали восторгаться, собирать записи, повторять запомнившиеся строки, но Высоцкий «Канатоходца» становился им непонятен. А по сути, чужд и даже враждебен.

Тема преодоления у Высоцкого — одна из главнейших. Преодоления горной вершины. Глубины морской.
В его песнях заключена громадная энергия, ока передается тем, кто их слушает. И постыдными становятся обывательское «спокойствие», малодушное бездействие перед лицом чужой беды, опасностей, угрожающих человечеству. И далеко не каждый со спокойной душой слушает байку о том как через триста лет «разбудит eat какой-то тип и впустит в мир, где в прошлом войны, вонь и рак, где побежден гонконгский грипп...». Завершается зта байка круто: «На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?..» Ему мало того, что потомки все расставят по местам. Он не желает верить, что лишь те, кто будут после, смогут взглянуть на наше время объективно. «До дна, до сути!..»— сцепив зубы, взламывая наслоения предрассудков и заблуждений, твердит он. Поэт сознательно выводит себя на такую головокружительную высоту нравственных критериев. Не мог иначе. Считал, что иначе и не стоит.

Время «гнало коней». Огонь души он не только не пытался загасить, но и подливал в него «горючее» своих размышлений о жизни, о добре и зле. Чувствовал — не имеет права остановиться. Лгать он просто не умел. Сама совесть поэта воплотилась в микрофоне с его «змеиной головой»: «...Уверен, если где-то я совру,— он ложь мою безжалостно усилит...»
Незадолго до смерти Высоцкий дважды играет Гамлета, несмотря на категорические запреты врачей. Медики дежурят за кулисами.

Последняя неделя жизни... Четыре концерта. На четвертом петь уже не смог, извинился. Попросили просто выйти на сцену. Вышел и около часа читал стихи.

«С таким отношением к здоровью все было предрешено,— вспоминал в журнале «Аврора» коллега Высоцкого по театру В. Смехое,— но я не хотел бы, чтобы о нем сложилось впечатление, как о каком-то обреченном, закланном творце. Оптимизм — дух Высоцкого». Могут сказать: о каком оптимизме речь, если в его стихах нередко звучит тема смерти. Но помнить о конечности бытия — необходимая сторона жизнелюбия.

Его хоронили в костюме Гамлета, как некогда Жерара Филипа в костюме Сида. Эту роль он играл на протяжении многих лет. И она была для него чем-то большим, чем просто роль. Как и многие песни его — нечто большее, чем песни. «Вечные проблемы добра и зла,— говорил Высоцкий во время одного из своих выступлений,— в таком очищенном виде, как они предстают у Шекспира, звучат сегодня в нашем беспокойном, мятущемся мире особенно остро. Я вообще целью своего творчества ставлю человеческое волнение. Только оно может помочь нравственному совершенствованию».

...В Москве Высоцкий прожил всю свою недолгую жизнь. В родном городе он и похоронен — на Ваганьковском кладбище, справа от входа.

При использовании текста гиперссылка на сайт обязательна!